Читать книгу "Хома Брут  - Ольга Коханенко"

– Да,– Хома угрюмо кивнул.

– Так это за мной теперь должок? – не унимался шинкарь, пытаясь хоть что-то припомнить, и вдруг рассеянно похлопал себя по голому пузу: – А где, интересно, моя рубаха?

Хома ткнул пальцем в ту сторону, где лежала грязная рубаха Горивита. Шинкарь благодарно кивнул и помчался за нею.

Набросив ее, он радостно хохотнул.

– Ни черта не помню! А знаешь что?! – Шинкарь подпрыгивал, чтобы поравняться с Хомой.– С твоей спиной совсем худо.

Продолжая идти, бурсак ничего не отвечал.

– Мне тебе помочь нечем, но примерно в десяти верстах ходьбы отседова есть хутор,– продолжал Горивит.– В старой мазанке, слева от колодца, живет одна баба. У нее на калитке висят три перевернутые подковы. Добрая она, Дунькой зовут,– с теплой улыбкой прибавил шинкарь.– Не вздумай обидеть, слышишь?! – глядя на Хому, Горивит смягчился.– Вижу я, хлопец ты добрый. Он схватил бурсака за рукав, замедлив его ход.– Слушай сюда! У бабы этой двое детишек еще. Скажешь, Горивит просил помочь, все для тебя сделает!

– А как же ты сам? – удивился Хома, догадавшись, что шинкарь говорит о своей семье, которая хоть и сбежала от него, видимо, присылала вести, иногда проведывая.– Не пойдешь со мной?

– Нет,– отмахнулся Горивит, еще раз оглядев пепелище.– Я в таком виде к жинке не вернусь. Вот когда грошей заработаю,– шинкарь мечтательно заулыбался.– Тогда и вернусь паном. Ты только не говори, что шинок сгорел! То-то она будет рада, когда я ворочусь! – Горивит заулыбался как ребенок.– Дочерей обниму…

– Ну, дело твое,– глядя на его радостное лицо, парень тоже улыбнулся.– Только как же ты их заработаешь?

– Да как угодно! – фыркнул шинкарь.– Сила есть, здоровье есть! Возьмусь за самую грязную работу, али рук у меня нету?! Но без гостинцев никак не вернусь! – отрезал шинкарь и отпустил Хомин рукав. – Ну, бывай, добрый человек! Что ли, поцелуемся? – Хома наклонился, подставляя щеки.

Утерев усы, Горивит бодро развернулся, направляясь на шлях.

– Скажи только, как зовут тебя? За кого в церкви свечу ставить?

– Я – Хома Брут,– улыбнулся бурсак.– А свечу ставь за доброго человека с большими глазами. Запомнишь?

– Запомню,– пообещал Горивит и, поклонившись, пошел прочь.

Глава V

Спасение

Хома уныло брел по пыльному безлюдному шляху. Вокруг, сколько хватало глаз, простиралась степь.

Лишь обломки бричек да всякий мусор, оставленный проходящими, напоминал, что шляхом пользовались люди.

Раскаленное солнце слепило, огромный яркий диск беспощадно иссушал все вокруг. Хлипкая сабля, болтавшаяся на поясе путника и изредка глухо позвякивавшая, ранее казавшаяся ему совсем легкой, сейчас камнем тянула к земле. Ужасные раны на спине начали затягиваться противной зудящей коркой, лопающейся при каждом неловком движении кровавыми брызгами. На раны то и дело садились жирные мухи и оводы, доставляя Хоме жуткое беспокойство, но бурсак был так слаб, что уже не мог их отгонять.

Мучимый жаждой и чудовищной усталостью, он брел медленно, как упрямый вол, в направлении, которое указал ему Горивит. Парень надеялся, что жинка шинкаря и вправду окажется доброй бабой и залечит его раны. На кондицию ему было как раз по пути, но, не зайдя к ней, Хома боялся просто не дойти.

Впереди показалась полоса пожухлых полей, разоренных птицами и иссушенных зноем. Где-то далеко на пашне виднелись крепкие мужики, голые по пояс, ловко орудующие граблями да мотыгами. Приметив их, путник обрадовался, ведь это означало, что хутор совсем близко. Шлях круто завернул, и впереди показалось небольшое аккуратное село. Тотчас послышался лай собак, которые тут же налетели на парня откуда ни возьмись. Прихрамывая в мокрых сапогах, Хома сторонился от своры, ища воспаленными глазами колодец. Свора кружила, сопровождая бурсака грозным лаем и норовя ухватить его за ногу, но не решаясь подступиться. Все вместе они наделали столько шума, сколько, должно быть, не доводилось наделать в этом маленьком селе и заезжим лирникам.

Смущенно оглядевшись, бурсак понял, что привлекает пристальное внимание не только собак. Его расцарапанные плечи и подтеки крови на рубахе до смерти напугали местных. Кто-то тайком выглядывал из-за угла. Многие останавливались с раскрытыми ртами, но, поглядев на недоброе Хомино лицо, опускали глаза и спешили прочь. Завидев истерзанную спину бурсака, детишки принимались плакать, а бабы креститься, поспешно закрывая двери и ставни. Казалось, даже рогатый скот разбегается перед ним.

Наконец собачьей своре надоело преследовать несчастного бурсака, и она постепенно рассеялась. Село стало безлюдно.

Парень наконец радостно приметил впереди деревянный колодец. Слева от колодца, в низинке, стояла старая покосившаяся мазанка, именно такая, какую описывал шинкарь. Спустившись с пригорка, Хома отворил калитку с тремя перевернутыми подковами и ступил на двор.

С крыльца испуганно забрехала древняя больная собака, слабо грозясь подняться и задать гостю трепку, как, должно быть, было в лучшие годы ее жизни, которые безвозвратно канули в Лету. Но, неуверенно глянув на Хому, псина заскулила и, поджав хвост, скрылась за сараем.

Аккуратно перешагнув корыто, валяющееся в траве, Хома взошел на крыльцо. Не успел он поднять слабую руку, чтобы постучать, как дверь перед ним распахнулась. На пороге появилась румяная пузатая баба с косой, перекинутой через плечо, в простой яркой юбке, рубахе и в лаптях. Вытерев со щеки муку, она встревоженно поглядела на незнакомца:

– Чего?

Хома с досадой уставился на ее брюхо, решив, что ошибся хатой. Баба была на вид почти на сносях, седьмой или восьмой месяц.

За ее спиною раздались детские голоса, и сразу четыре маленькие ладошки обхватили ее за талию, выглядывая сбоку, чтобы разглядеть, кто пришел.

– Быстро в хату! – шикнула на них баба, и ладошки разом пропали. Послышался веселый визг и топот удаляющихся ножек.

Баба раздраженно поглядела на Хому, ожидая ответа.

– Я от Горивита,– смущенно и неуверенно произнес бурсак и стянул с головы шапку.

Лицо бабы перекосилось, она замахала на Хому руками:

– Не знаем мы таких! Уходите! Сейчас мой муж вернется с поля!

Парень не сдвинулся с места.

– Я точно вам говорю! – Она нахмурилась и начала прикрывать дверь, увидев, что Хома не спешит уходить. Еще и прикрикнула в узкую щель: – Он натолчет вам бока, если только узнает, что вы здесь были!

Послышался тоненький голосок.

– Мама, пан что, говорит про батька? – выглянула веснушчатая кудрявая девочка и уставилась на Хому ясными карими глазами. Глазами Горивита.– Ой, у пана вся спина в крови,– девочка испугалась и зажмурилась.

Баба вздохнула, растерянно поглядела на дочь, медленно перевела взгляд на Хому и его саблю. Затащив девочку внутрь, она закрыла дверь.